Ноябрьская встреча-диалог книжного сообщества «Замечательные читатели» «Суп в кастрюльке прямо из Парижа!» была посвящена теме кулинарии в произведениях Николая Васильевича Гоголя из цикла «Еда как способ понять Россию». Николай Васильевич был среди русских классиков наипервейшим гурманом. Писатель с удовольствием и сам готовил (особенно «уважал» макароны), и угощал друзей.
Друг Гоголя, историк Михаил Погодин, вспоминал, как выглядел «легкий полдник» Гоголя в римской траттории:
«Он садится за стол и приказывает: макарон, сыру, масла, уксусу, сахару, горчицы, равиоли, брокколи… Мальчуганы начинают бегать и носить к нему то то, то другое. Гоголь, с сияющим лицом, принимает все из их рук за столом, в полном удовольствии, и распоряжается: раскладывает перед собой все припасы, — груды перед ним возвышаются всякой зелени, куча склянок со светлыми жидкостями, все в цветах, лаврах и миртах. Вот приносятся макароны в чашке, открывается крышка, пар повалил оттуда клубом. Гоголь бросает масло, которое тотчас расплывается, посыпает сыром, становится в позу, как жрец, готовящийся совершать жертвоприношение, берет ножик и начинает разрезывать…»
Кулинария занимала важное место не только в жизни Гоголя, но и в творчестве, страницы его книг переполнены образами еды и питья.
А так как писатель, родившийся в Малороссии, вырос на традиционных блюдах украинской кухни, то многие из этих блюд стали одними из главных «героев» циклов «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». «Грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками, и невесть чего не было».
Русский желудок для него равен широкой русской душе, это предмет его гордости. Конечно, Гоголь часто смеётся над своим героями, над обжорством Собакевича, Чичикова, городничего и да всего «высшего света» провинциального дворянства.
Часто писатель внешность своих персонажей рисует с помощью сельхозпродукции (вспомним головы–редьки Иван Ивановича и Иван Никифоровича). В поэме «Мертвые души» еда — один из двигателей повествования. Визит к каждому помещику обязательно сопровождается застольем.
Н.В. Гоголь «Мертвые души» (обед у Собакевича):
«Щи, моя душа, сегодня очень хороши! – сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгами и ножками. – Эдакой няни, - продолжал он, обратившись к Чичикову, - вы не будете есть в городе, там вам чёрт знает, что подадут. Это всё выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они и воображают, что и с русским желудком сладят! У меня не так. У меня свинина – всю свинью давай на стол. Баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует». Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел всё, обгрыз, обсосал до последней косточки».
Именно по пище главный герой судит о том или ином хозяине, во всех образах доминирует кулинарная деталь, раскрывающая характеры героев: щи Манилова, блины Коробочки, балык Ноздрева, бараний бок Собакевича и, наконец, засохший пасхальный кулич (символ «засохшей» души) Плюшкина.
Но при этом гостеприимство и хлебосольство всегда оставались чертами, которые Гоголь ценил в людях. Такими качествами наделены Тарас Бульба, да и главные герои повести «Старосветские помещики» ими не обделены (в этой повести чуть ли не половина текста отведена под перечисление и описание всевозможных кушаний).
В конце такой «вкусной» встречи, «замечательные читатели» получили по рецепту курника и кулебяки. Встреча прошла на редкость познавательно, как заметили сами участники – и настроение повысилось, и аппетит появился.